С Эммой мы давно дружим.

Она раньше занимала важный пост в строительной фирме, рулила дорогой иномаркой, а в свободное от работы время очень увлекалась экстрасенсами. Обе мы раньше покуривали, но мне та вредная привычка надоела. Самостоятельно бросить не получалось, и я решила съездить к одной деревенской знахарке, которая владела многими умениями – снимать порчу, отводить пристрастия к пьянству и табаку и много чего другого.

Эмма стала возражать: “я знаю одного такого сильного экстрасенса, хотя и дорогого, но у него так все обставлено! Серьезный салон! ” Когда я узнала, сколько он дерет, то категорически высказалась за поездку к сельской знахарке. Эмма видит, что не по ее выходит, и взялась меня туда везти на своей машине: “Съезжу и я. С Удовольствием Посмотрю, как ты Будешь Вдаряться в Нецивилизованную Дичь”. Поехали. Она всю дорогу выясняла, что да как, и выражала неверие: “если человек делает дело, то ему должны по человечески платить. А все эти бесплатные ясновидцы – оттого и бесплатные, что никчемные”.
В сельской избе, где жила Рита Наумовна, лицо Эммы недовольно скуксилось. Пока знахарка со мной беседовала про то, как это вовремя я собралась бросать курить, и про ненадежные мои отношения с моим тогдашним дарлингом, Эмма все озиралась, оценивала скромноту убранства. Знахарка меня почти ни о чем не выспрашивала. Оказалась она еще и травницей, поскольку дала рецепт: “если тебе и вправду приспичило бросить курить, то вот тебе пакетик полевого хвоща. Заваривай его, как чай, и пей по 3 раза в день с прибауточкой: “полевой хвощ дает мне силу и мощь. Воздух чистый, мир здоровый и душистый. Хвощ выпиваю, воздух вдыхаю, про табак забываю”, – так одна травка из тебя тягу к другой окончательно вытеснит. Думаю, за неделю управишься”. Колдовство на том и закончилось, и я, кстати, до сих пор не курю, в отличие от Эммы.
Она же от такой простоты буквально взвилась на месте, хоть ее и не спрашивали: “я, уважаемая Рита Наумовна, бросать курить не собираюсь, да и не верю, что вы с этим поможете вашими допотопными средствами. Думаю, что и про лизиного бойфренда вы случайно угадали. Я привыкла общаться с профессионалами высокого уровня, которые стараются предоставить клиенту максимальный комфорт и уверенность. У вас даже хрустального шара нет, не говоря о рабочем месте. Людей в жилом помещении принимаете. Хорошо – не в хлеву”. Знахарка беззащитно развела руки: “что есть, то и есть. За откровенность спасибо, конечно, да только я твоих впечатлений не выспрашивала”.
Привычка лидера не позволяла Эмме оставить крайнее слово за другим, вот она и заявила: “бедностью гордиться и полагаться на энтузиазм – дело пустое. В случае если вы заикаетесь о своих экстрасенсорных способностях, то старайтесь соответствовать времени, а то выходит какое-то смешное шаманство”. Не знаю, какую струнку Эмма задела, да только Рита Наумовна на этом месте возмутилась: “я не заикалась. Сама ты заикаешься. Ну и заикайся на здоровье”. По дороге домой, когда Эмма обгоняла по обочине временный затор на дороге, какая-то распаренная от жары клуша крикнула из своей машины: “куда по обочине претесь, паразиты? “- на что Эмма Притормозила, Кинула в Открытое Окно Окурок и Ответила:”сама ты п – п – п … – тут она не стала завершать фразу и дала по газам, весело ухмыляясь: – пускай сама додумает, кто она”.
То застревание на букве “П” первой ласточкой большой беды оказалось. Эмма считалась “Лицом Компании”, и позвали ее на радио, давать интервью. Задают Эмме вопрос, а она как опозорится: “ко – ко – ко – ко …” она сама не ожидала сбоя речевого аппарата, перепугалась и так и не закончила разговор, а впала в истерику. Радио в результате громко заквохтало, голос у Эммы стал визгливым, и она издала вовсе нечленораздельные звуки. Скандал. С того момента она на нервной почве вовсе перестала говорить нормально. Стала заикой, и тут ее уволили.
При очередной нашей встрече она призналась: “я в д – детстве ст – трад – а – ала з – заик – канием. М – меня в – вылечили у л – логопеда. Ума н – не п – приложу, откуда т – твоя знахарка могла п – про это знать? ” Так, собрались мы и поехали снова в деревню к Рите Наумовне. Купили ей новый пылесос, конфет, деликатесов. Все это вручили. Эмма к ней обращается, а у самой слезы так и текут: “П – простите м – меня. С – снимите з – заикани – е, е – ес – сли в – возможно”. И я свидетелем второго чуда стала.
Рита Наумовна положила Эмме руку на лоб и сказала ласково, словно ребенку: “Пойдем чай Пить с Вареньем”. Малиновое варенье у нее было. Себе и мне она положила того варенья в розеточки, а для Эммы достала большое плоское блюдце, размазала варенье по донышку и протягивает ей: “на, милая, чай пей, а варенье вылизывай. Как блюдце станет чистым, намажешь еще. Не меньше 3 блюдец надо облизать, а потом немного отдохнуть. Каждый день на восходе солнца такой урок повторяй. Варенья дам с собой. Как банка закончится, так и заикание пройдет окончательно и больше не возвратится никогда”. Эмма, напившись чаю, вдруг захотела спать. Знахарка уложила ее, и Эмма проспала часа 2 кряду.
Пока она спала, мы с Ритой Наумовной беседовали, и она мне сказала: “хотя твоя подруга меня и возмутила в тот раз, но я на нее ничего не наводила и не насылала. Я, образно выражаясь, не сдержала в себе луч. Он, как электрический заряд, выскочил и вскрыл в ней детский страх заикания. Только и всего. Травам и присказкам я училась, а само ворожейство не от меня идет. Дар от природы, да от бога. Это энергия, за которую требовать награды не полагается. И молния бесплатно бьет, и с неба дождь бесплатно льет. Не все в жизни за условности дается, то есть за деньги. Вы мне презентов навезли. Спасибо вам, конечно, но мог ли и не возить. Дело – то в природе. Как только природу ставят на зарабатывание, она истощается, сереет и превращается в пустыню”.
Когда Эмма проснулась, от заикания оставалась легкая тень, а через месяц оно и вовсе прошло. Жаль, что прежней должности не вернуть. А может, и вернет? Главное, никогда нельзя гневить природу, в смысле тех знахарок и ясновидцев, которые настоящие. Это все равно, что в солнце плевать. Не долетит, но вернется.